Четверг перед троицей в православии. Семик, Троица. История праздника. Можно ли ходить на кладбище в Святую Троицу
Семик считается языческой основой праздника, приходящегося на седьмую неделю Пасхи. Предположительно, в древности он входил в единый весенний праздничный цикл, начинала который Масленица, и был его завершением. С принятием христианства языческий семик был приурочен к Троице, но продолжал древние обряды и верования.
Один из самых главных и ответственных периодов народного земледельческого календаря падает на седьмую неделю после Пасхи. Неделя эта носит название «семиковой», «русальной», «зеленой», «гряной», особо отмечены три ее дня: Семик, приходящийся на четверг; родительская суббота; Троица - воскресенье, 50-й день после Пасхи.
В народных обычаях празднование христианского праздника совместилось с дохристианскими праздниками, отмечавшими конец весеннего периода жизни природы. Перед днём Св. Троицы (всегда выпадающий на воскресенье) отмечался в четверг языческий праздник Семик. В течение столетий древние обряды семицкой недели постепенно переносились на Троицу. Троица впитала в себя всю обрядность Семика. В других – обрядовые действия раскладывались на Семик и Троицу.
Семик
- седьмой четверг после Пасхи считался очень большим праздником, он открывал сложный комплекс обрядов, знаменующих прощание с весной и встречу лета, прославляющих зеленеющую землю с центральным персонажем - березкой, девичьи гулянья, поминание умерших.
Деревни и села на этот небольшой период буквально преображались: дома и улицы украшаются срезанными березками, ветками, цветами. На Троицу прихожане являются на обедню в церковь с букетами полевых цветов, а пол в храме устилается свежей травой.
Те, кто придерживался старинных обычаев, утром посещали кладбища, где и встречали семик.
Веселье начиналось после обеда. Молодежные гулянья, игры, хороводы происходили или в лесу, вокруг березки, или в деревне, куда с песнями вносили срубленное и украшенное деревце.
Для празднования семика избирался особый дом, куда приносили разных припасов для пира, не забивая солода и хмеля; варится брага, затираемая, заквашиваемая и сливаемая при пении веселых песен. В самый же семик, в полдень, начинается торжество. Посреди двора воткнуто срубленное с ветвями и листьями дерево, под которым стоит горшок с водою. Девицы ходят по двору или сидят, а мальчуганы держат в руках заготовленные кушанья, другие - ведро с пивом на палке. Более веселая, бойкая девушка подходит к дереву, опрокидывает горшок с водою, выдергивает дерево из земли и затягивает песню. С пением:
Ио, ио, семик-тройца,
Туча с громом сговаривалась:
Пойдем, гром, погуляем с тобой,
Во ту слободу, в Радышевчину,
Ио, ио, семик-тройца! -
идут в лес, где происходит пир.
На обширной русской территории троичный обряд с молодым деревом справлялся, разумеется, неодинаково, каждая губерния и даже деревня имела свой набор и последовательность действий, свой обязательный песенный репертуар, при том, что основные элементы обряда сохранялись. К. числу таких элементов относятся: выбор и украшение дерева, совместная трапеза под ним, плетение венков, кумление. срубание дерева с последующим уничтожением его, хороводные песни и игры под ним, гадание на венках, брошенных в воду.
Главным объектом поклонения в эти дни была береза, которая издавна почиталась русскими людьми. В поверьях русского народа она выступала как счастливое дерево, приносящее добро, оберегающее от зла, нечистой силы, изгоняющее болезни. Береза символизировала женское начало, считалась покровительницей девушек и молодых женщин. Одновременно с этим береза воспринималась как дерево, связанное с душами умерших. В дни Семика – Троицы в некоторых местностях России главными праздничными деревьями считались дуб, клен или рябина. Кроме ветвей деревьев в обрядах этих дней использовались различные травы и цветы: «Семик на ветвях, а Троица на цветах». В Семик – Троицу деревенские и городские улицы, дома снаружи и внутри украшали срубленными березками или ветками березы, полы в домах покрывали плотным ковром из трав, на божницу ставили букеты цветов. Этот обычай, распространенный по всей России, вошел и в церковную практику. В день Троицы внутри церкви ставили срубленные березки, пол устилали душистыми травами, верующие стояли во время праздничной службы с ветками березы и букетиками цветов – зарей. Церковь рассматривала цветы и зелень как знак жизни, а сам обычай приносить их в храм – как выражение радости и благодарности Богу.
Троицкие празднества включали в себя, как уже говорилось выше, и поминовение умерших. Они проводились в Троицкую субботу, предшествующую дню св. Троицы и считавшуюся у русских главным весенним поминальным днем, и в Духов день. Поминая предков в дни возрождения природы, люди надеялись на их помощь, защиту, доказывали, что для умерших нет забвения.
Семи́к (зелёные Святки) - славянский народный праздничный комплекс весенне-летнего календарного периода, называемый так по главному дню. Отмечается с четверга (в иных местах со вторника) седьмой недели после Пасхи по вторник восьмой недели после Пасхи (в иных местах по Троицын день). Праздник знаменует окончание весны и начало лета. Это был главный весенне-летний праздник, с обширным циклом игр, хороводов и песен. Здесь так же, как и в зимние святки, в календарную обрядность врывалась обрядность молодежная, предбрачная по своему характеру. Неделя зеленых святок называлась иначе семицкой (так как это была седьмая неделя после пасхи). Зеленые святки были связаны с представлением о расцветающей, входящей в силу растительности. Народ чествовал деревья и цветы.
Также Семик - это седьмой четверг после Пасхи, откуда и название. Считался большим праздником и открывал комплекс обрядов троицко-семицкого празднества, знаменующих прощание с весной и встречу лета, прославляющих зеленеющую растительность. Также это день поминовения «заложных» покойников, то есть умерших неестественной или преждевременной смертью (в некоторых местах поминки проводились во вторник - «Задушные поминки»).
Зелёные святки (Семицкая неделя) 2013 года
СЕМИК
Семик - седьмой четверг после Пасхи считался большим праздником, он открывал комплекс обрядов, знаменующих прощание с весной и встречу лета, прославляющих зеленеющую растительность с центральным персонажем - березкой
.
Почему народ выбрал именно берёзу? Объясняется это тем, что берёзка - первое дерево, одевающееся в яркую, блестящую на солнце зелень, тогда как другие деревья ещё едва начинают распускать почки. Отсюда возникает представление, будто именно берёзки обладают особенной силой роста. Средоточием этой силы считаются верхушки и ветки: они идут в рост и, следовательно, здесь находится сила деревьев. Эту силу надо использовать. Берёзовые ветки или молодые берёзки приносились из леса и расставлялись по домам в семицкую неделю. Дома украшались также цветами. Перед праздником мыли, чистили избы, всюду наводя чистоту. Дворы, и ворота также украшали берёзками, отчего вся деревня приобретала нарядный вид.
Обычно веселье в Семик начиналось после обеда. Молодежные гулянья, игры, хороводы проходили или в лесу, вокруг березки, или в деревне, куда с песнями вносили срубленное и украшенное деревце. Пели:
Берёза девушкам приказывала:
«Придите вы, девушки.
Придите вы, красные!
Сама я, берёзынька,
Сама я оденуся:
Надену платьечко все зелёное,
Все зелёное — все шёлковое;
Ветрик повеет — вся шуметь буду,
Дождичек пройдет — лопотать буду,
Солнце выблеснет — зеленеть буду».
В разных местах обряд с молодым деревом был неодинаков, каждая деревня имела свой набор действий и в собственной последовательности, свой обязательный песенный репертуар, при том, что основные элементы обряда сохранялись. К числу таких элементов относятся: выбор и украшение деревца, совместная трапеза под ним, завивание венков, кумление, хороводные песни и игры под березкой, рубка дерева, а затем уничтожение его, гадание на венках, брошенных в воду.Большинство обрядов совершали девушки.
В среду на «зеленой неделе» девушки ходили выбирать - «заламывать» березки. На другой день (Семик) или в субботу шли завивать березки - заплетали ее ветви. Каждая несла с собой угощение - яичницу, пироги, лепешки. К березам шли с песней «Не радуйтесь, дубы...».
Не радуйтесь, дубы,
Не радуйтесь, зелёные,
Не к вам девушки идут,
Не к вам красные,
Не вам пироги несут,
Лепешки, яичницы.
Ио, ио, семик да троица!
Радуйтесь, березы,
Радуйтесь, зеленые!
К вам девушки идут,
К вам красные,
К вам пироги несут,
Лепешки, яичницы.
Ио, ио, семик да троица!
Все приносили с собой глазок яичницы. После того как березки были завиты, девушки, разместившись вокруг одной из них, выкладывали на полотенце (скатерть) глазки яичницы. Получался удивительный ковер, словно бы солнечная мозаика. Затем девушки водили хоровод и пели песню:
Березка, березка,
Завивайся, кудрявая,
К тебе девки пришли,
Пироги принесли
Со яичницею.
Существовал и такой обычай: пеклись специальные «козули» - род круглых лепешек, которые обкладывали вареными яйцами наподобие венка. С этими козулями девушки шли в лес, где с песнями завивали на березке ленточки, бумажки, нитки. В ряде мест выбирались две рядом стоящие берёзки, верхушки их связывались, так что получалась арка, под которой затем «кумились» или водили хоровод, угощались. В Сибири вершины березок пригибали к траве и делали «косы», связывая эти вершины с травой.
Смысл обряда станет ясным из следующей песни - «А и густо-густо на березе листьё...»:
А и густо-густо на березе листьё,
Ой ли, ой люли, на березе листьё!
Гуще нету того во ржи, пшеницы,
Ой ли, ой люли, во ржи, пшеницы!
Господа бояре, мужики крестьяне!
Ой ли, ой люли, мужики крестьяне!
Не могу стояти, колоса держати,
Ой ли, ой люли, колоса держати!
Буен колос клонит, буен колос клонит,
Ой ли, ой люли, буен колос клонит!
То есть почести, воздаваемые березе, рассматривались как проявление такого уважения к ней, за которое она отплатит добром — передаст свою буйную силу и рост хлебному полю. Пшеница представлена с уже налившимся тяжелым зерном.
Сами женщины как бы вбирают в себя эту силу:
Ой, где девки шли, там и рожь густа,
Ой, где вдовы шли, там трава росла,
Что трава росла высока, зелена;
Где молодушки шли, там цветы цветут,
Ну, цветут цветы по всей улице,
По всей улице да по бережку,
Что по бережку под кусточками.
По заплетённым и «завитым» берёзовым ветвям гадали о будущем:считалось, что если завитые ветви завянут, то это худая примета, а если останутся свежими, то - добрая. Кроме того, свивали ещё венок и для своих родных, стараясь определить и их судьбу. Пели:
Вью, вью колечко на батюшка,
Другое колечко — на матушку,
Третье колечко сама на себя,
Четверто колечко — на своего старика.
В Семик происходил обряд кумления
. Кумятся главным образом девушки, женщины, хотя имеются редкие свидетельства былого существования этого обычая между парнями и девушками или только между парнями.
Кумовство на Семик восходит к обрядам родового общества. Это было принятие в род, признание им полноправными членами девушек, достигших брачного возраста. Производились эти обряды в начале лета, начинался расцвет природы, от неё уже ждали плодов. Девушка, достигшая половой зрелости, также должна была стать женщиной. Это подчеркивало и сбрасывание венка - символа девичества (позже это стало гаданием - выйдет ли девушка замуж). Но это не исключает и другого вида кумовства - между мужчинами и женщинами, которое у многих народов происходило на Иванов день: оно могло быть пережитком заключавшихся в это время браков.
Обычай кумиться связан с берёзкой - кумились в лесу, загибая молодые ветки с только что появившимися листочками в круг, так что образовывались венки. Пелись ритуальные песни-приглашения свить венки:
Пойдем, девчонки, завивать веночки!
Завьём веночки, завьём зелёные.
Стой, мой веночек, всю недельку зелен,
Ая, молодёшенька, весь год веселёшенька!
Девушки попарно целовались через ветви берёзок, скрученных в венок потому, что надеялись на их магическую силу: они должны были усиливать крепость хороших, дружеских отношений между женской половиной села. Их заклинали сохранять дружбу между девушками и женщинами, когда на всю жизнь, когда до следующего кумления через год с другой девушкой, когда до конца праздника:
Покумимся, кума, покумимся,
Нам с тобою не браниться,
Вечно дружиться.
Ну-ка, кумушка, мы покумимся,
Ай люли, ай люли, мы покумимся!
Мы покумимся, поцелуемся,
Ай люли, люли, поцелуемся!
Приходи, кума, киселя хлебать,
Ай люли, киселя хлебать!
Под исполнение таких песен все девушки кумились. Ещё к венкам девушки подвязывали свои крестики, поцеловавшись, менялись крестами. Во время кумления девушек-подростков приветствовали обыкновенно так: «еще тебе подрасти да побольше расцвести»; а девице заневестившейся говорили: «до налетья (т.е. следующего года) косу тебе расплести надвое, чтобы свахи и сваты не выходили из хаты, чтобы не сидеть тебе по подлавочью» (т.е. в девках); женщинам же желали: «на лето тебе сына родить, на тот год сам третьей тебе быть». Подруги свои пожелания шептали друг другу на ухо.
Во многих местностях избирали старшую куму. Собравшись, подбрасывали вверх платочки: чей выше взлетел, та становилась старшей кумой. Кто уж очень хотел быть ею, исподтишка вкладывал в платочек какую-нибудь тяжесть - камешек, палочку.
Учёные считают, что обряд кумления готовил девушек к будущему материнству. Женщины, целуясь между собой не просто, а через живые венки берез, приобщались к растительной силе земли. В этот торжественный момент приобщения к рожающей силе земли мужчины не должны присутствовать. Они появлялись позже. После кумления под берёзками устраивался пир, на который допускались и парни. «К яичнице допускают парней, обязанных принести водки, меду и сладких гостинцев. Когда съедят яичницу, каждая девушка выбирает себе парня и, обнявшись с ним, гуляет у всех на глазах». Потом возвращались весёлым хороводом в село с тем, чтобы в Троицын день снова прийти в рощу развивать свои венки.
ТРОИЦА
Праздник Святой Троицы, справляемый через семь недель после Пасхи, посвящен сошествию Святого Духа на апостолов. Это произошло на 50-й день по Воскресении Христовом, поэтому день Святой Троицы называется также Пятидесятницей. Именно сошествие Святого Духа явило все Лица Триединого Бога: Бог Отец творит мир, Бог Сын искупает людей от порабощения диаволу, Бог Дух Святой освящает мир через основание Церкви и всемирную проповедь веры.
На Троицу (в воскресенье) дома и снаружи и изнутри украшали березками, с березками ходили по деревне, березки (особенно на полянах) украшали девичьими лентами и венками. Храмы изнутри тоже украшали цветами и зеленью(обычно небольшими березками), а пол устилался свежей травой. Прихожане являлись на обедню в церковь с букетами полевых цветов, берёзовыми ветками.
Многие обряды, как уже говорилось, плавно перетекали из одного дня семицкой недели в другой, начинаясь в Семик, они завершались в субботу или воскресенье. Как правило, если венки завивали в четверг, то развивать их ходили на Троицу или на следующий за Семиком день. Если березку срубали, украшали в Семик, то «трепали», топили на Троицу. Если венки на березке завивали в четверг, то венки из трав и цветов плели в воскресенье, тогда же и гадали по ним, бросая в воду.
Вечером Троицына дня с березки снимали украшения, отламывали по прутику, само деревце вырывали из земли и тащили его к речке - «кто за какой сучок ухватится»; придя к берегу реки, бросали березку в воду. Наряженная, опетая, накормленная, прославляемая в течение нескольких дней, березка рассматривалась как некое вместилище растительных сил. Брошенная или поставленная в хлебное поле, она должна была отдать всю свою силу, энергию роста и плодородия зеленеющей ниве, способствовать урожаю и, соответственно, благополучию людей. Как праздник воспринималось и потопление березки, ибо брошенная в воду, она, по мнению крестьян, обеспечивала на все лето достаточное количество влаги. С течением времени этот первоначальный смысл забывался, и тогда при потоплении деревца участницы обряда могли выкрикивать нечто совсем далекое от исконного его предназначения, например: «Тони, Семик, топи сердитых мужей!»
Да уж вы милые девушки мои,
Да вы подруженьки мои!
Да вы зачем меня да раздеваете?
Да чем же, чем же вам да разглянулася?
Да я кудрявая, да я нарядная была,
А теперь, березынька, да оголенная стою.
Все наряды мои да подаренные,
Все листочки мои, да все свернулися!
Вы подруженьки мои, да отнесите вы меня,
Киньте-бросьте вы меня да в речку быструю,
И поплачьте надо мной да над березынькой.
В окрестностях Углича был обычай разукрашенную березку ставить в рожь, а по полю раскидывать кусочки яичницы и целые яйца, чтобы «рожь-кормилица» лучше уродилась.
Троицкой зелени приписывалась особая сила. Ветки от троицкой березки не выбрасывали, и после праздника их втыкали во дворе для охраны скота или клали в сусек, чтобы уберечь зерно, муку, крупу от мышей. Позднее эти же ветки клали под снопы хлеба, под сено, в картофельные ямы.
Жители вятских деревень, затыкая под стреху на чердаке дома березовые ветки, сломленные в Троицын день, три раза произносили: «Троица Божья, храни от бури, от сильного ветра!»
Еще одним троицким обрядом и развлечением было гадание по венкам
, брошенным в воду. К вечеру девушки с венками, которые под определенные песни плелись из разных трав и цветов, шли к реке и бросали венки в воду. Тут действовали свои правила: чтобы гадание было верным, нельзя кидать венки руками, нужно встать спиной к реке и, качнувшись, запрокинув голову, сбросить венок в воду. Если венок не упал в воду, гадание не состоялось. По тому, как «ведет себя» венок в воде, судили о предстоящем замужестве, о судьбе.Если венок поплывёт, то это означало неизменное счастье. Если венок завертится на одном месте, то это предвещало расстройство свадьбы, семейные ссоры. Если венок потонет, то это угрожало великим несчастьем, смертью родных или суженого. Если венок останавливался на одном месте, то из этого заключали, что девице в этот год не быть замужем. Куда вода понесёт венок, в той стороне девушке быть замужем.
Подруги, а иногда и брат с сестрой, бросали свои венки вместе. Нередко случалось, что влюбленные, как будто нечаянно, кидали свои венки вместе. Догадливые люди в сближении таких венков на воде нередко угадывали о близкой свадьбе. Бывали примеры, что матушки никогда не отдавали своих дочек за таких суженых, венки которых утонули в воде на виду у всех. По замечаниям старушек, такие суженые или вскоре умирают, или «спиваются с круга». Ленты, которыми девушки перевивали семицкие венки, сохранялись всю жизнь. Если они выходили замуж в этот же год, ими связывали венчальные свечи.
РОДИТЕЛЬСКАЯ СУББОТА
Старинным троицким обычаем, корни которого уходят в дохристианские времена, было посещение кладбищ в субботу.
В Валдайском уезде Новгородской губернии принято было к родительскому дню вязать небольшие свежие веники и с ними после обедни идти на могилы своих родственников, чтобы, как говорили, «попарить родителей». Сходный обряд, под названием «глаза у родителей прочищать», существовал в Тульской и Псковской губерниях: «старики и старушки после вечерни выходят на кладбища обметать троицкими цветами могилы родителей». На вере в то, что покойники обладают каким-то особым зрением, по сравнению с которым живущие на этом свете слепы, основан и распространенный запрет в родительские субботы выгребать золу из печи, чтобы пеплом и золой не засыпать глаза умершим, не лишить их возможности видеть оставленных ими на земле родных и помогать им.
ДУХОВ ДЕНЬ И РУСАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ
С Духовым днем
(отмечается сразу за Троицей, в понедельник) нередко связывались поверья и обряды вокруг русалок
, а весь период с понедельника на Троицкой неделе до понедельника следующей недели назывался «русальной неделей», и считался временем, когда русалки выходят из воды. По русским поверьям, русалки - это души утопленниц или детей, умерших некрещеными. Их обычно видели сидящими на камне у воды и расчёсывающими волосы золотым гребнем.
Отношение к русалкам было двойственным. С одной стороны, русалки могли облагодетельствовать человека, подарить ему богатство и удачу. С другой стороны, считалось, что русалки опасны для живых, особенно в течение русальной недели, когда им ничего не стоит защекотать до смерти путника или утащить его к себе на дно. Особенно опасны они в четверг - русальчин великдень.
Полагали, что русалки до Духова дня живут в водах; на Духов день они выходят из своих жилищ и плещутся на поверхности воды. Иногда русалки могут заходить и далеко от места своего обитания, в леса и рощи. Цепляясь волосами за сучья и стволы, если эти деревья согнуты бурею, они качаются как на качелях, с криком „рели-рели!" или „гутыньки, гутеньки!". По этой причине люди остерегались купаться на Троицын и Духов день, считалось также опасным в эту пору одному ехать через засеянное рожью поле: русалки могут напасть и замучить, да и вообще лучше не выходить за околицу в сумерки. А уж если выходили, то обязательно брали с собой пучок полыни, запах которой русалки якобы не переносят. Был ещё один способ избавиться от русалок: надо начертить на земле крест, обвести его вокруг чертою и встать в этом круге. Русалки походят, походят около черты, переступить которую боятся, и уйдут.
По преданию, в четверг на русальной неделе водяные девы устраивают свой праздник - «русальчин великдень». Ночью при луне, которая для них ярче обычного светит, они качаются на ветвях деревьев, аукаются между собой и водят веселые хороводы с песнями, играми и плясками на лесных полянах. Где они бегали и резвились, там трава растет гуще и зеленее, там и хлеб родится обильнее.
Обряд «Проводы русалки» устраивался на заговенье (последний день) перед Петровым постом, то есть через неделю после Троицы. Проводы русалок одновременно понимались и как проводы весны.
В Нижегородской губернии молодежь собирались на площади в центре села: «тут кого-нибудь наряжают лошадью, подвешивают под шею колокольчик, сажают верхом мальчика, и двое мужчин ведут под уздцы в поле, а позади весь хоровод с громкими прощальными песнями провожает, и, придя в поле, разоряет наряженную лошадь с разными играми».
В Зарайском уезде Московской губернии проводы проходили по-другому. Девушка, изображающая русалку, в одной рубашке, с распущенными волосами, верхом на кочерге, держа в руках полено через плечо, едет впереди, а за ней идут девки и бабы, бьют в заслон. Ребятишки забегают вперед, то и дело заигрывают с „русалкой", хватая её, кто за руку, кто за рубаху, кто и к кочерге прицепится, приговаривая: „Русалка, русалка, пощекочи меня!" Вся эта толпа с „русалкой" впереди направляется к ржаному полю. Там «русалка» старается кого-нибудь схватить и пощекотать, другие бросаются ему на выручку, а кто-то пытается защищать саму «русалку». В конце концов начинается настоящая свалка, а «русалка» тем временем вырывается и скрывается во ржи. Тогда все хором кричат: «Мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!» После этого участники обряда разбредаются по домам. Девушка, которая изображала русалку, посидев немного во ржи, пробирается тайком домой через огороды и задние дворы. Народ же до самой зари гуляет по улицам деревни.
ПОМИНАЛЬНАЯ ОБРЯДНОСТЬ
Отличительной чертой Семика являлось поминовение «заложных» покойников, то есть погибших не своей смертью («кто не изжил своего века»). Поминки проводились обычно в четверг Семицкой недели, в некоторых местах — во вторник («Задушные поминки»). Считалось, что души заложных покойников возвращаются в мир живых и продолжают свое существование на земле в качестве мифологических существ. Их запрещалось отпевать в церкви, и поминались они отдельно. По народным представлениям, умерших плохой смертью не принимает земля, поэтому они остаются неупокоенными и могут досаждать живым, зачастую находятся в услужении у нечистой силы, а иногда вообще обладают демоническими свойствами. Поминать заложных покойников разрешалось только в Семик, поэтому этот день считался «отрадой» для их душ. В городской традиции до конца XVIII века в Семик хоронили скопившихся за зиму в «скудельницах» заложных покойников, которых запрещали хоронить в другое время. Поминки в Семик проводились дома, на кладбищах, в часовнях, на местах сражений и массовых захоронений. Обязательной была поминальная трапеза с обрядовой пищей (блины, пироги, кисель и т. д.) и пивом (позже - вином и водкой). Поминовение нередко принимало разгульный характер, сопровождалось весёлыми гуляниями и даже кулачными боями. Таким образом, поминовению заложных покойников уделялось очень большое внимание. Связано это с тем, что они, при отсутствии должного почтения, вполне могли наслать засуху или неурожай, тревожить своими посещениями или открыто вредить людям.
На сегодняшний день практически повсеместно поминальная обрядность с собственно Семика перешла на Троицкую родительскую субботу.
Составитель: С. Смычкова, библиотекарь библиотеки имени Л.А.Гладиной
В сложном и предельно семантизированном комплексе русских календарных обрядов, дошедших до нас из глубин седой древности, не последнее место занимает троице-купальский календарный комплекс. И на сегодняшний день та его часть, что называется «Зелеными Святками», т.е. Семик (четверг перед Троицей или, реже, четверг после нее), представляется наименее понятной и объяснимой, несмотря на достаточное количество литературы на эту тему.Вывод Д.К. Зеленина («Восточнославянская этнография») о том, что Семик связан с поминовением так называемых «заложных покойников» представляется недостаточно аргументированным и убедительным по целому ряду причин.
Во-первых , и Троица, и предваряющий ее Семик - это Зеленые Святки». А Святки (зимние или весенние) всегда связаны со «святьем», то есть теми предками («родителями»), которые, выполнив свой земной долг, обрели световое тело (ушли в Свет) и реинкарнации не подлежат. В отличие от них, те из ушедших в мир иной, кто еще не исполнил все свои обязанности в земной жизни и должны были вернуться в этот мир новорожденными детьми («Из навей нас дети емлют»), не были «Святьем» и не имели отношения к Святкам.
Во-вторых , уже то, что часто обряды Семика проходили в местах древних языческих погребений - жальниках, да еще и сопровождались «общим весельем, музыкой и свистом», отнюдь не свидетельствует о том, что это были «злые покойники». Скорее всего, таковыми их сделала новая христианская доктрина, так как древний культ «Святья» с ней никак не согласовывался.
И, в-третьих , использование в обрядах Семика крашеных яиц – символов зарождения жизни, отнюдь не свидетельствует о негативном отношении к тем, кому они жертвовались.
Кроме того, мы сегодня очень смутно представляем, почему, собственно, этот обрядовый комплекс – «Зеленые Святки» - назывался «Семик и Троица ». Ведь завивание венков на березах и кумление через них девушек и молодых женщин, смена головных уборов девушками на женские и женщинами на девичьи, поедание ритуальной яичницы – никакого отношения к христианской Троице – Богу Отцу, Богу Сыну и Богу Духу Святому не имеет.
Для того, чтобы разобраться во всех этих странностях, нам придется обратиться вновь, как это нами делалось неоднократно, к древнейшим памятникам индоевропейских народов Ригведе, Авесте и эпосу Махабхарата, с одной стороны. А с другой – к древнейшим традициям, сказкам, песням, обрядовой практике русского народа.
О чём свидетельствуют древнейшие Традиции
 |
По мысли Творца и его Слову (т.е. озвученной мысли) появилось некое первояйцо, в котором «подлинным светом, непредставимым и вездесущим, из которого все рождается и в который все возвращается, был вечный Брахмо». «Ашвамедхикапарва» называет его «первоэлементом» или «эфиром». У Брахмо или эфира было только одно свойство – звучание (7 звуков и аккорд).
Затем из звучания появляется ветер или движение, у которого уже два свойства – звучание и касание, то есть инерция. Причем собственным свойством движения Махабхарата называет касание.
Затем из звучания и касания рождается третий компонент – собственно свет – Свет видимый, состоящий из 7 цветов спектра. У него уже три свойства: звучание, касание и образ.
Собственным свойством видимого света является именно Образ, т.е. все, что связано с миром физическим, проявленным, миром наших реальностей. Именно этот видимый Свет, согласно Махабхарате, и порождает все, что имеет форму или Образ. Причем, если потенциальная возможность движения и созидания образов принадлежит некоему «Оно» (Брахмо), а впоследствии мужскому началу – Брахме, то собственно сам творческий процесс – прерогатива женского начала. Ибо именно женское начало является «шакти» Брахмо, то есть его творческой, созидательной силой или Видимым Светом, творящим образы.
Полностью аналогичная ситуация наблюдается и в Русской Традиции.
Так в Поучении против язычества рубежа ХII – ХIII веков говорится, что русские язычники в первый день недели – воскресенье - поклоняются Свету. Причем, не Солнцу, утверждая, что Солнце только «вещь света», то есть вещественное его воплощение, а некоему «непостижимому и неосязаемому Белому Свету ». И «написавше жену в человеческий образ, поклоняются ей как тому самому неисповедимому Белому Свету» (существовавшему, по мысли древних, независимо от солнца).
Здесь уместно вспомнить про многочисленные русские вышивки с изображением женской фигуры с поднятыми вверх, часто процветшими или трехпалыми руками. Дева стоит, как правило, между двух деревьев, двух всадников или двух птиц–утиц (лебедей – «пав», «паванек»).
Но ведь в Упанишадах прямо говорится, что «Свет - это лебедь на водах» .
Вспомним таких персонажей русских народных сказок как Василиса Премудрая, улетающая от Ивана-Царевича белой лебедью или пушкинскую Царевну Лебедь, у которой «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит» . Северорусское название лебеди – пава, паванька, павана слишком созвучно с санскритским «павана» - огонь, свет, очищающий», чтобы быть тут случайным совпадением. Таким образом и русская народная традиция, как и древняя ведическая, утверждает, что все во Вселенной, весь материальный мир – мир образов - порождены женским началом, которое представляет собой видимый - Белый Свет.
СВЕТ РАЗУМ
 |
Рассказавший мне этот вариант сказки выдающийся российский фольклорист А.М. Мехнецов отмечал то удивившее его обстоятельство, что рассказчики иногда (но упорно) говорили вместо «Свет Разум» - «Шем Разум ».
Но ведь еще в начале ХХ века маркиз Сент-Ив Д’Альвейдер в своем знаменитом «Археометре » писал, что ШЕМ означает «теогонический мир, сотворенный непосредственно Словом», причем это «не человеческое слово, т.е. философская ложь, но слово Бога, единого источника всяческой истины» и что в нем «говорит само Слово – Творец» .
В ситуации с русской народной волшебной сказкой слово «Шем» является синонимом, аналогом слова «Свет», так как Свет Разум и Шем Разум здесь одно и то же.
Надо отметить, что на Русском Севере, при отсутствии четкой дифференциации звуков «С» и «Ш», само название праздника звучит зачастую не как «Семик », а как «Шемик ».
Но тогда, исходя из здравой логики, Семик вовсе не день поминовения заложных покойников, умерших не своей смертью, вовремя не похороненных и т.д., а Праздник Света, творящего живую жизнь, воплощенную в образе дерева (и растительности вообще, ведь не случайно в народе говорили, что «на Троицу земля травой покроется» ).
ТРОИЦА
 |
- 3-х сезонный год, память о котором осталась на Русском Севере, в Индии и Древнем Египте (заметим, что, например, даже близкие соседи индийцев трехчастного деления года по 4 месяца в сезоне не знают);
- 3-х ликие божества славян и «Тримурти» (Брахма – Вишну – Шива) Индостана.
Обязательно стоит обратить внимание на одно важное обстоятельство. Мы уже отмечали, что в ведической традиции Свет - это «лебедь на водах », причем эта «световая стихия» воспринимается как первая и изначальная . Древнейшее божество космического пространства, владыка Вселенной и небесного океана у индоевропейцев - Варуна (у древних эллинов - Уран ). Именно он держит в бесконечном пространстве Вечности дерево, корни которого смотрят вверх, а крона и листья на ней – вниз. И листья этого дерева в древних ведических гимнах сопоставляются со звездами.
В северорусской традиции, в частности на Усть-Цильме, до наших дней сохранилась древняя легенда, где в начале творения существует огромный небесный океан, а создает весь наш материальный мир водоплавающая птица – утка – гагара. Космический океан присутствует также и во многих других древних русских заговорах. Но как это не покажется парадоксально, примерно о том же космическом океане говорит и современная физика. Эту среду физики называют эфиром .
РИШИ
 |
А на низкой ли ступени культуры (как, в частности, считал Д.К. Зеленин) стояли наши предки, празднуя Зеленые Святки -Семик и Троицу?
В их обрядовых комплексах не было ли законсервировано и сохранено то Великое знание законов космоса, которое наши мудрые предки хотели донести до нас – их потомков?
Мы, ученые МКУ, сегодня можем предположить вполне, что в обрядах Зимних Святок, Масленицы и Троице-Купальского цикла зафиксированы те, как их называют физики, «фазовые переходы », через которые проходит первичная структура Вселенной – космический океан в своем созидательном, творческом процессе.
Зимние Святки - это стабильная, неподвижная, потенциально несущая в себе все возможности форма кристалла. Ею правит мужское начало – Дед Мороз, о котором А.С. Фаминцын в своей книге «Божествах древних славян» писал:
«По представлению русских поселян солнце есть огонь, поддерживаемый Дедом, под именем которого, следовательно, в данном случае следует понимать верховного небесного Бога».
Масленица или Красная Горка , которая завершалась в древности всегда в День весеннего равноденствия. Это движение растаявшего снега и льда, переход из кристаллической потенциальной формы в активную, жидкую, которой правит творческое женское начало – Теща.
И, наконец, Зеленые Святки или Семик и Троица . Здесь очередная трансформация постепенного превращения воды в пар, плазму, а затем и в Свет .
Вспомним биологию. Ведь именно Свет дает рождение живой жизни – зеленому листу и траве.
И завершает весь этот «фазовый комплекс» Купальская ночь , когда включается процесс реинкарнации тех, кто должен вернуться в наш мир новорожденными детьми, то есть людьми.
Всё очень логично: Кристалл - Вода – Ионизированный пар – Свет - Зеленый лист (дерево, травы) - Человек .
И при этом точкой отсчета является именно кристалл. Ведь сам этот термин - значит буквально «застывший свет». А, значит, Человек, достигший «застывшего света» , обретший «световое тело» , т.е. «святой» - Риши (или Раша) – это:
Мудрец, постигнувший Главный Смысл Мироздания - вечный и
бесконечный круговорот жизни!
Именно на Праздник «Семик» молодые девушки «кумились» с березками - вступали с ними в родство - так сам порождающий жизнь Свет воплощался в образе Женщины. В Празднике «Семик и Троица» или в «Зеленых Святках» во всей полноте отразились представления наших мудрых предков о Великом должном Единстве Природы и Человека. И здесь невольно вспоминаются прекрасные строки С.Я. Маршака:
«Человек, будь он хоть трижды гением,
Остается мыслящим растением.
С ним в родстве деревья и трава,
Не стыдитесь этого родства.
Нам даны до нашего рождения
Сила, стойкость, жизненность растения».
Семик - весенний народный праздник, отмечавшийся в четверг на седьмой неделе после Пасхи. Неделя, на которую он приходился, называлась семицкой (семиковой) неделей и заканчивалась Троицей.
Семик считается древним языческим праздником, одним из тех, что играли важную роль в весеннем периоде жизни людей. Ритуалы Семика и семицкой недели включали в себя действия, связанные с поминовением умерших, а также празднества девушек.
Обряды поминовения всех усопших начинались во вторник, когда на кладбищах устраивали поминальную трапезу с раскладыванием на могилах яиц, окрашенных в желтый цвет, лепешек, блинов. Эти поминки назывались задушными, то есть поминками, устроенными для душ умерших, которые, по поверью, бродили в семицкую неделю по земле, не находя себе пристанища Поминальные тризны продолжались и в четверг. Причем во многих губерниях России поминовение умерших в Семик считалось едва ли не главным поминовением года Очевидец из Пермской губернии писал: «Ни один день из поминальных, установленных церковью, не почитается как Семик - четверг перед Троицыным днем Хотя церковью в этот день не установлено поминовение умерших, оно, по установившемуся обычаю, совершается во многих приходах епархии, не исключая и некоторых городов. В этот день на кладбище собиралось много народу даже из смежных, если у кого-либо там были схоронены умершие» (Русские 1997, 529).
В Семик поминали также заложенных покойников, то есть людей, умерших неестественной смертью: самоубийц, опойцев, людей, погибших в результате насилия. Этот обычай был распространен на большей части территории Европейской России, но особенно в ее северо-восточных, центральных и западных губерниях. Верили, что их души не находят покоя после смерти, бродят по земле и являются опасными для живых. Для их успокоения женатые мужчины и замужние женщины в этот день выстаивали в церкви панихиду, то есть службу, состоящую из молитв о прощении грехов и упокоении умерших в Царстве Небесном. Обряды Семика восходят к средневековому обычаю хоронить в этот день людей, умерших на улицах, погибших от рук злодеев и не востребованных родственниками. Обычно в течение года их не хоронили, а свозили в специальные помещения, называвшиеся убогими домами, божедомками, скудельницами, и только в Семик с отпеванием погребали в землю. В конце XVIII в. убогие дома перестали существовать, обнаруженных мертвецов сразу же хоронили в специально отведенных для этого местах, но традиционная панихида по ним в Семик сохранилась. Впоследствии поминание в церкви умерших неестественной смертью было перенесено на Троицкую субботу. В южнорусских губерниях в Семик матери устраивали поминки по своим умершим детям (малолетним, некрещеным, мертворожденным). Они приглашали соседских детей и угощали их кашей и медовой сытой.
На Семик девушки гурьбою шли в лес, выбирали молодую берёзку и заламывали её.
Семик был также днем веселья и гуляний, которые продолжались вплоть до Троицы. Его характерной чертой была трапеза в лесу, в поле, как говорили, «под ракитовыми кустами». В трапезе принимали участие как женщины, так и мужчины. В складчину готовили яичницы, караваи, сочни, сырники, варили пиво, настаивали брагу и бузу - хмельной напиток из гречневой муки. Празднество сопровождалось весельем, плясками, пением песен. Семицкий четверг и следовавшие за ними дни отмечались в старину девичьими гуляньями: хороводами около берез в роще, кумлением, плетением венков и гаданием на них о женихах. С течением времени часть этих обрядов была перенесена на Троицу.
На Семик девушки гурьбою шли в лес, выбирали молодую берёзку и заламывали её (чаще всего вершинку). Не отламывали совсем, а оставляли висеть и заломанную ветвь заплетали венком. Затем около берёзки начинался весёлый обряд. Из веточек и травы делали чучело кукушки и забавным образом «крестили» её. Во время «крещения» девушки «кумились»: будущие «кумы», просунув лицо в завитый берёзовый венок, целовались и тут же обменивались нательными крестиками. Шуточная церемония роднила их, и покумившиеся зачастую оставались добрыми подругами на долгие годы.
История праздника
Семик считается языческой основой праздника, приходящегося на седьмую неделю Пасхи. Предположительно, в древности он входил в единый весенний праздничный цикл, начинала который Масленица, и был его завершением. С принятием христианства языческий семик был приурочен к Троице, но продолжал древние обряды и верования.
Острицкий А.Г.
Один из самых главных и ответственных периодов народного земледельческого календаря падает на седьмую неделю после Пасхи. Неделя эта носит название «семиковой», «русальной», «зеленой», «гряной», особо отмечены три ее дня: Семик, приходящийся на четверг; родительская суббота; Троица - воскресенье, 50-й день после Пасхи.
В народных обычаях празднование христианского праздника совместилось с дохристианскими праздниками, отмечавшими конец весеннего периода жизни природы. Перед днём Св. Троицы (всегда выпадающий на воскресенье) отмечался в четверг языческий праздник Семик. В течение столетий древние обряды семицкой недели постепенно переносились на Троицу. Троица впитала в себя всю обрядность Семика. В других – обрядовые действия раскладывались на Семик и Троицу.
А.Клименко. Венок на камень
Семик - седьмой четверг после Пасхи считался очень большим праздником, он открывал сложный комплекс обрядов, знаменующих прощание с весной и встречу лета, прославляющих зеленеющую землю с центральным персонажем - березкой, девичьи гулянья, поминание умерших.
Деревни и села на этот небольшой период буквально преображались: дома и улицы украшаются срезанными березками, ветками, цветами. На Троицу прихожане являются на обедню в церковь с букетами полевых цветов, а пол в храме устилается свежей травой.
Те, кто придерживался старинных обычаев, утром посещали кладбища, где и встречали семик.
Семик в Епифановском уезде Тульской губернии. Гравюра. Середина XIX в.
Веселье начиналось после обеда. Молодежные гулянья, игры, хороводы происходили или в лесу, вокруг березки, или в деревне, куда с песнями вносили срубленное и украшенное деревце.
Для празднования семика избирался особый дом, куда приносили разных припасов для пира, не забивая солода и хмеля; варится брага, затираемая, заквашиваемая и сливаемая при пении веселых песен. В самый же семик, в полдень, начинается торжество. Посреди двора воткнуто срубленное с ветвями и листьями дерево, под которым стоит горшок с водою. Девицы ходят по двору или сидят, а мальчуганы держат в руках заготовленные кушанья, другие - ведро с пивом на палке. Более веселая, бойкая девушка подходит к дереву, опрокидывает горшок с водою, выдергивает дерево из земли и затягивает песню.
С пением:
Ио, ио, семик-тройца,
Туча с громом сговаривалась:
Пойдем, гром, погуляем с тобой,
Во ту слободу, в Радышевчину,
Ио, ио, семик-тройца! -
Идут в лес, где происходит пир».
На обширной русской территории троичный обряд с молодым деревом справлялся, разумеется, неодинаково, каждая губерния и даже деревня имела свой набор и последовательность действий, свой обязательный песенный репертуар, при том, что основные элементы обряда сохранялись. К. числу таких элементов относятся: выбор и украшение дерева, совместная трапеза под ним, плетение венков, кумление. срубание дерева с последующим уничтожением его, хороводные песни и игры под ним, гадание на венках, брошенных в воду.
Анна Виноградова
Главным объектом поклонения в эти дни была береза, которая издавна почиталась русскими людьми. В поверьях русского народа она выступала как счастливое дерево, приносящее добро, оберегающее от зла, нечистой силы, изгоняющее болезни. Береза символизировала женское начало, считалась покровительницей девушек и молодых женщин. Одновременно с этим береза воспринималась как дерево, связанное с душами умерших. В дни Семика – Троицы в некоторых местностях России главными праздничными деревьями считались дуб, клен или рябина. Кроме ветвей деревьев в обрядах этих дней использовались различные травы и цветы: «Семик на ветвях, а Троица на цветах».
Семик в новой деревне. Лубочная картинка.
В Семик – Троицу деревенские и городские улицы, дома снаружи и внутри украшали срубленными березками или ветками березы, полы в домах покрывали плотным ковром из трав, на божницу ставили букеты цветов. Этот обычай, распространенный по всей России, вошел и в церковную практику. В день Троицы внутри церкви ставили срубленные березки, пол устилали душистыми травами, верующие стояли во время праздничной службы с ветками березы и букетиками цветов – зарей. Церковь рассматривала цветы и зелень как знак жизни, а сам обычай приносить их в храм – как выражение радости и благодарности Богу.
Троицкие празднества включали в себя, как уже говорилось выше, и поминовение умерших. Они проводились в Троицкую субботу, предшествующую дню св. Троицы и считавшуюся у русских главным весенним поминальным днем, и в Духов день. Поминая предков в дни возрождения природы, люди надеялись на их помощь, защиту, доказывали, что для умерших нет забвения.
Завивание берёзки - один из главных обрядов Семика-Троицы, суть которых состояла в чествовании возрождающейся после зимы природы.
В деревнях центральной и южной части Европейской России, а также в Сибири культ растительности принял особенно яркие формы. Основой обрядности здесь стало завивание березки, начальный этап которого приходился на Семик, а окончание - на Троицу. Обряд совершали девушки, которые втайне от мужского населения деревни отправлялись в четверг семицкой недели в лес, на берег реки или к ржаному нолю для выбора ритуального дерева.
Не радуйтесь, дубы,
Не радуйтесь, зеленые;
Не к вам девушки идут,
Не к вам красные;
Не вам пироги несут,
Лепешки, яичницы,
Ио, ио, Семик да Троица.
Радуйтесь, березы,
Радуйтесь, зеленые!
К вам девушки идут...
Борисов-Мусатов Виктор Эльпидифорович.Венки васильков. Этюд
Выбрав березу с плакучими ветвями, девушки начинали завивать их, т. е. скручивать ветви друг с другом, заплетать в косы, пригибать к земле и там закреплять колышками, связывать несколько веток ленточками и т. п. После этого вокруг березы водили хороводы:
Березка, березка,
Завивайся, кудрявая!
К тебе девки пришли,
К тебе красные пришли,
Пирога принесли
Со яичницей.
Затем под ней устраивали пиршество, основными блюдами которого были яйца, яичница, лепешки, пироги, пиво.
На Троицу девушки отправлялись в лес развивать березку. Они расплетали ветки, развязывали ленты, а затем опять устраивали праздничную трапезу с яичницей и лепешками, водили хороводы, пели песни.
А. Грачев. Семик, или Гулянья в Марьиной роще. 1845
Действия с березкой не всегда ограничивались ее завиванием и развиванием. В некоторых губерниях России березку срубали, украшали лентами, платками, цветами, носили по деревне под пение песен, устанавливали ее в центре деревни, а затем в день Троицы под пение песен снимали с березы все украшения и спускали ее вниз по реке
Кумление - один из обрядов Семика-Троицы, который исполняли девушки брачного возраста.
Д.О. Осипов. Две девушки в день Семика.1860-1870-е Масло.
Он проводился, как правило, в день завивания берёзки. Наиболее распространенным был вариант, когда девушки две близкие подруги - подходили с двух сторон к завитому на березе венку, троекратно целовались через него, говорили друг другу: «Покумимся, кума, покумимся, чтобы нам с тобой не браниться, вечно дружиться». Затем обменивались нательными крестиками и небольшими подарками. Кумление могло происходить и несколько иначе. Желающие покумиться девушки заплетали две «мотушки» - косы из ветвей березы и ленточки, приговаривая: «Кукушка, кукушка, сбереги мою мотушку», а затем обменивались крашеными яйцами, лепешками. Покумившиеся девушки называли друг друга кумой, кумочкой, гуляли вместе по деревне, не ссорились, поверяли секреты, шептали друг другу разные пожелания, дарили друг другу подарки.
Русские крестьяне считали, что покумившиеся девушки вступали в своего рода духовное родство, аналогичное тому, которое возникает между людьми, крестившими в церкви одного ребенка. Через неделю, обычно в воскресенье, следовавшее за Троицей, девушки снова отправлялись на место кумления.
William Bouguereau (1825-1905)
Parure des Champs
Oil on canvas, 1884
64 1/8 x 35 3/8 inches (163 x 90 cm)
Museum Beaux-Arts, Montreal
Там они под песню «Я в лес пойду, я венок разовью, раскумися, кума, разбранися, душа» развивали венки, расплетали «мотушки», возвращали друг другу подарки. Это означало, что узы, связавшие покумившихся девушек, распадались. Принято считать, что обряд кумовства скреплял половозрастной союз девушек, совершивших переход в брачный возраст.
